Никуда не деться от банальности, но увы – стратегическое расположение мальтийского архипелага в самом центре средиземноморья определило его историю как череду непрекращающихся сражений, битв, завоеваний и обретений призрачных свобод. Пожалуй, только самые первые поселенцы были свободны от этого – по крайней мере, никаких свидетельств их агрессивности до сих пор не найдено. По преданию, это были сицилийские крестьяне, однако в последнее время всё большее число людей сомневается в этом, и дело тут – правильно – в знаменитых мегалитических храмах, приписываемых к эпохам неолита и халколита, а именно к 4000-2000 годам до н.э. Собственно, почему сицилийские сельскохозяйственники не могли построить их? Тут мнения разделились. Дело в том, что отдельные каменные глыбы, из которых сооружены эти храмы, достигают восьми метров в длину и весят десятки тонн. Как первопроходцы цивилизации могли переносить их и возводить из них конструкции, которые в целости и сохранности стоят вот уже 6000 лет?! Конечно, всё ещё находятся сторонники "рычага" и "перекатки", но есть и приверженцы идеи "иной расы", людей-гигантов, недаром самый древний из сохранившихся храмов (считающийся древнейшим сооружением не только на Мальте, но и на всей Земле) носит созвучное название – Гжантия (Ggantija).
Впервые завоёвана Мальта была финикийцами около 800 года до н.э. Справедливости ради стоит сказать, что это не было завоеванием в том плане, как мы себе его представляем – с боями за каждый метр. Наоборот, финикийцы, озабоченные поисками новых территорий, высадились на Мальте, не имевшей в те годы явных покровителей или вождей, и ассимилировались там. Финикийцы вообще старались нигде не конфликтовать с местными жителями, а здесь, к тому же, население пребывало в довольно неразвитом состоянии, так что новые поселенцы привнесли в жизнь островов некие плоды цивилизации, например, мальтийский язык возник именно на базе финикийского. Кроме того, благодаря смешанным бракам, финикийцы стали этнической основой мальтийской нации. Они же впервые и дали имена островам – Malet (укрытие) и Gol (борт корабля), так гласит история. А история, между тем, документирует этот период времени письменными источниками, так что всё, что касается финикийского периода, можно утверждать с большей уверенностью, нежели гипотезы бронзового и железного веков.
К 500-600 годам до н.э. Мальта перешла к Карфагенянам, вернее – к финикийской колонии Карфагена. Эти завоеватели уже были куда более жестокими, чем их предшественники – человеческие жертвоприношения стали правилом. Кроме того, в те годы начались набеги пиратов, от которых местных жителей зачастую не мог защитить даже флот карфагенских галер.
Карфаген стремился расширить сферу своего влияния на максимально возможную часть средиземноморья, чем входил в прямое соперничество с греками. Однако, Мальта оставалась "швейцарией" в этом споре, на её территории уживались и те и другие. Факт присутствия значительного числа греческих семей на острове в этот период очевиден – археологи обнаружили не только греческие монеты и керамику, но и большое число надписей, сделанных на греческом языке. В общем, считается, что данный период открыл Мальту миру, мальтийцы перестали жить в изоляции, острова стали центром кораблестроения, здесь проплывающие суда могли пополнить запасы продовольствия, поэтому большое развитие получила и торговля.
Но в 3-м веке до н.э. Мальта впервые оказалась в самом центре военных действий. Речь идёт о Пунических войнах, длившихся более ста лет. В результате первой, Мальта осталась под управлением Карфагена, но в 218 году до н.э. острова перешли на сторону Рима. На первых порах ими управляли "из центра", но затем архипелаг обрёл своё собственное правительство (вернее – два правительства, так как Гозо являлся автономной муниципией). Римляне обращались с мальтийцами как с союзниками, а не как с побеждённым народом, жители сохранили свои традиции, язык и даже – на некоторое время – пантеон.
К этому времени большой остров назывался "Мелит", а малый – "Гаулос". Считается, что Мелит не является производной от прежнего названия (Малет), а основывается на римском слове Mel (мёд), в производстве которого острова преуспевали. С римлянами приходит и расширение производства, в том числе кораблестроения. Новые доки возводятся на месте современных St.Paul's bay, Burmarrad, Xlendi и Marsalforn. В это же время становится постоянно обитаемым остров Комино.
Римляне заложили на Мальте и Гозо два города, которые в настоящее время являются жемчужиной обоих островов – Мдину (тогда её окрестили подстать острову – Мелита) и гозитанский Рабат (ныне Виктория).
Теперь об истории, которая определила жизнь островов на многие столетия вперёд, но – как теперь выясняется – её вполне возможно и не было на самом деле, а все тогдашние события являются просто неверным толкованием Писания. Речь идёт о кораблекрушении св.Павла. В "Деяниях святых апостолов" (главы 27 и 28) упоминается сей факт, так что дальнейший рассказ сопроводим цитатами. Итак, "мальтийская" легенда гласит: Апостол под арестом препровождался в Рим на корабле, чтобы предстать перед судом цезаря. Покинув Крит, судно сбилось с курса, попало в бурю, долго его мотало по Средиземному морю, пока "в четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи, корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-нибудь земле" – 27,27. В результате, их прибило к берегам острова, после чего корабль сел на мель, а путники ("было же всех нас на корабле двести семьдесят шесть душ" – 27,37) спаслись все до одного ("и таким образом все спаслись на землю" – 27,44). Многие современные путеводители по Мальте гласят, что спасся де только сам Павел, но – вероятно – авторам даже лень было заглянуть в первоисточник.
"Спасшись же, бывшие с Павлом узнали, что остров называется Мелит" – 28,1. А современные "исследователи" и "толкователи" знают много больше, ими была вычислена даже коса (!), на которую попал корабль, прежде чем сесть на мель – её название Тал-Гаццини, район современного города Qawra. Три дня Павел провёл в доме "начальника острова, именем Публия" – 28,7. Затем трёхмесячный период жизни апостола описывается в Деяниях скромным "и оказывали нам много почести" – 28,10. Но то в Деяниях, а всё те же "учёные" уже всё знают. Оказывается, Павел по прошествии трёх дней отправился в Мдину, где излечил отца Публия (в Писании сказано только, что "Павел вошёл к нему" – 28,8, но никак не приехал через половину острова), после чего назначил Публия первым епископом Мальты и прожил оставшиеся до отплытия дни в катакомбах. И ещё, гозитанская версия гласит, что апостол высадился близ Марсалфорна и проповедовал в современной Виктории. Каждый тянет одеяло на себя. Такое впечатление, что отплывая, св.Павел оставил всех мальтийцев христианами, несмотря на то что до 4 века христианство преследовалось Римом, которому принадлежала и Мальта.
С недавних пор греки трактуют строки Деяний по-своему, и это им неплохо удаётся. Они говорят, что Мелит – это тогдашнее название одного из греческих островов, даже праздники закатывают не хуже мальтийских! В общем, один бог свидетель.
После разделения Римской империи, Мальта отошла к Константинополю. Об этом периоде истории (400-800 годы) известно немного, разве что достоверное поголовное принятие христианства. В 836 году начались набеги арабов, а в 870-м Мальта была завоёвана ими. На смену христианству в качестве государственной религии пришёл ислам, однако до сих пор нет согласия в рядах исследователей относительно того, приняли ли мальтийцы ислам душой. Мнения простираются от полного неприятия и жития в подполье до явной поддержки Аллаха и Магомета. Но факт остаётся фактом – мальтийский язык вобрал в себя очень многое от арабского, это проявилось также в географических названиях, которые до сих пор нанесены на карты островов.
Арабы укрепили крепость Мелит, обнесли рвом и сменили название на "Медина". Гозитанская крепость также претерпела некоторое переустройство. Помимо названий городов, изменены были и названия островов – два больших стали именоваться "Мальта" и "Аудэш" (Ghawdex – так Гозо до сей поры именуется на мальтийском языке), а два маленьких обрели имена "Кеммуна" и "Филфа" (кемин и перец). Архитектурное влияние арабов также заметно до сих пор – дома кубической формы с плоскими крышами, практически лишённые окон.
В 1091-м году Мальта была завоёвана норманнами. Овладев Сицилией годом раньше, граф Роджер, заботясь о южных границах империи, решил присовокупить и пару средиземноморских островов. К тому же дело было благое – изгнать сарацинов и возродить христианство. Всё было не так сложно: арабы были разобщены, практически не сопротивлялись. В общем, взяв власть и дав мальтийцам флаг (его цвета сохранились до сих пор), Роджер Норманнский благополучно вернулся на Сицилию. Система управления на островах изменена не была, да и арабы не были изгнаны в прямом смысле, то есть семьи продолжали благополучно жить на островах и исповедовать ислам в своём кругу. В 1127 году Роджер Второй, сын графа, повторно занял Мальту, результатом чего стало упрочнение норманнского господства – был назначен наместник, размещены воинские гарнизоны, Мальта вновь стала полноценной европейской страной.
Когда умер последний норманнский король и не оставил наследников, Мальта перешла сперва к германской, а затем французской и испанской династиям. В 1249 году германский император Фридрих Второй окончательно изгнал арабов со всех своих территорий, в том числе и из Мальты. Однако, многие мусульмане приняли христианство и тем самым спаслись и остались на обжитых территориях, тем не менее, эту дату приято считать моментом окончательной победы христианства на Мальте. После Свевской династии империей правил Карл Анжуйский (с 1268 года), а затем арагонцы (1283 г.) и кастильцы (1410г.). Мальта непосредственно не входила в состав королевских владений, ей долгое время управляли феодалы – верные вассалы Сицилийского королевства. Последним из них был Гонсальво Монрой, которого изгнали с острова восставшие подданные. Король Альфонс Пятый согласился с тем, чтобы жители выплатили феодалу 30000 флоринов, после чего территория могла быть присоединена непосредственно к королевству. Так и произошло. Тот же король дал очередное имя городу Медина, которое неофициально продолжает существовать до сих пор, а во времена мальтийской железной дороги конечная станция носила именно такое название – "Нотабиле" (что значит буквально "замечательный").
В 1529 году император Карл Пятый пожаловал Мальту Ордену госпитальеров Св. Иоанна, которые за 7 лет до этого были изгнаны арабами с Родоса и искали себе прибежище. В ответ кавалеры должны были ежегодно презентовать вице-королю Сицилии сокола. На том и порешили. В 1530-м новые хозяева прибыли на остров, жители встретили их неоднозначно – кто-то был рад, так как воспринимал новых поселенцев как дополнительную защиту от пиратов, а кто-то усмотрел в этом нарушение со стороны императора не отдавать Мальту в феодальное владение кому-либо. В любом случае, кавалеры Ордена не собирались задерживаться здесь надолго, они всё ещё надеялись вернуть Родос, однако судьба распорядилась иначе. Через несколько лет призрачная надежда угасла и рыцари стали вживаться в Мальту. Тут стоит сказать, что "новый дом" не слишком отвечал чаяниям рыцарей, ибо единственное хорошо укреплённое место – столица Мдина – было расположено вдали от морского берега, поэтому не было пригодного защищённого порта, где можно было бы расположить флот. Исходя из этих причин резиденция Ордена расположилась в городе Биргу (ныне – Витториоза), который находится в Великой Гавани. В порядке укрепления обороноспособности была восстановлена старая крепость и переименована в форт Св. Анджело, а также был построен форт Св. Эльмо. И всё не напрасно – турки не теряли время даром, в 1547-м и 1551-м годах они совершили два набега на архипелаг, во время второго в рабство было обращено всё население Гозо, почти 7000 человек. В том же 51-м году турки захватили Триполи, ещё одну резиденцию рыцарей. Одним словом, "ветер носил бурю", и в 1565 году супостат нанёс свой последний удар.
У рыцарей было три основных вражеских лагеря – Константинополь в лице Сулеймана Великолепного, пират Драгут из Триполи и алжирский предводитель Хассан. И вот наступил час, когда они объединились и стройными рядами направились к берегам Мальты. Готовьтесь, сейчас речь пойдёт о событии, которое до сих пор резонирует в голове каждого мальтийца, словно все битвы Великой Отечественной вкупе с Бородино в голове российского обывателя. Это – Великая осада. 18 мая 1565 года против Мальты было выставлено 48 тысяч лучших бойцов. Цель одна – завоевать архипелаг, после чего направиться дальше – в южную Европу через Сицилию и Италию. Ну чем не разъезд Дубосеково? Со стороны островитян захватчикам противостояло немногим более 8000 человек. Одни источники утверждают, что Магистр Жан Паризо де ла Валетт резонно посчитал, что вступать в бой бессмысленно, слишком велик численный перевес со стороны врага, поэтому было решено разместить гарнизоны в укреплённых крепостях – Мдина, Св.Эльмо, две крепости в Биргу и Сенглее и Цитадель в Гозо – и готовиться к обороне. Согласно другим данным – всё началось с неистовой битвы в районе города Марсашлокк. В любом случае, самым знаковым событием стала осада форта Св. Эльмо, который пал, простояв 31 день. Затем были атакованы близлежащие города...
Но тем временем, из Сицилии спешила помощь. Сперва гарнизон в 700 солдат, который прибыл 29 июня, а затем – 9000 человек. Измождённые турки отступили, так Мальта спасла Европу от агрессии. Пафосно, но что поделаешь...
Теперь самое время вспомнить о нынешней столице государства – городе Валлетта. Многие книги гласят, что он был возведён сразу после осады в ознаменование Великой победы. Это не совсем так. Идея как-то обустроить холм Шеберрас (Sceberras) появилась у рыцарей задолго до осады, но предшественники магистра Ла-Валетта лишь теоретически обосновывали необходимость нового города-крепости, и только он в 1557 году предпринял первые шаги – пригласил известных инженеров для разработки проекта. Турецкое вторжение приостановило эти действия, однако после победы работы возобновились.
Первый камень был торжественно заложен 28 марта 1566 года. Город был назван в честь своего основателя – Ла-Валлетта – однако он не дожил до окончания строительства, магистр умер в 1568 году, а резиденция рыцарей была перенесена из Биргу на новое место только в 1571-м.
Вообще, этот период считается расцветом Мальты. Богатство и известность рыцарей делали своё дело – вновь расцвела торговля, коренные жители перенимали навыки новых поселенцев и их слуг, непрекращающееся строительство оборонных сооружений постепенно практически свело на нет угрозу пиратских набегов, появилась возможность жить вне укреплённых зон. Орден поощрял местное производство, получило развитие хлопководство. В 1769 году был основан Мальтийский университет. Именно рыцари принесли на Мальту яркие праздники – Фесты, которые до сих пор являются частью национального колорита, украшением островов.
Однако к концу XVIII века дела пошли плохо – казна опустела, обеты были нарушены, слава Ордена сходила на нет. Местное население стало выражать недовольство пребыванием рыцарей и теми налогами, которые те собирали с мальтийцев. За покровительство над Мальтой уже соперничали Англия и Россия, когда в 1798 году острова занял Наполеон. 11 июня рыцари сдались без сопротивления, новая власть отменила рабство и инквизицию, закрыла университет, разграбила церкви и дворцы. На Мальте был оставлен генерал-губернатор, гражданский комиссар и гарнизон в 4000 человек. Однако это длилось недолго, восстание, начавшееся в Мдине 2 сентября 1798 года, быстро распространилось на всю территорию островов, французам пришлось укрыться за стенами Валлетты, где их держали в осаде 18 месяцев. На помощь мальтийцам пришли сицилийцы, британцы и русские, корабли адмирала Нельсона блокировали порты, так что французское подкрепление не могло пристать к берегу. В общем, 5 сентября 1800 года французы капитулировали.
Мальтийцы попросились под крыло Англии во время противостояния с французами, Англия пошла на встречу и направила сюда управляющего Александра Болла, однако после капитуляции более не была заинтересована в сохранении за собой этих территорий. В соответствии с Амьенским соглашением 1802 года Мальту решено было вернуть Ордену Иоаннитов, однако местные жители активно воспротивились этому, и, хотя их мало кто слушал, со временем идея сама угасла, а англичане стали открывать для себя пресловутое стратегическое значение архипелага.
В 1814 году по Парижскому соглашению Мальта окончательно отошла к Британии "де юро". Остров привлекал англичан, в первую очередь, как военно-морская база. Они построили славящиеся по сей день доки – местное население получило работу. Во время Крымской войны 1854-56 годов на остров направлялись раненые и отсюда же уходили войска. С постоянным развитием торгового судоходства возрастала и значимость Мальты, особенно на это повлияло открытие Суэцкого канала в 1869 году. Пароходы стали теснить парусные суда – Мальта тут же зарекомендовала себя как важный пункт пополнения запасов угля.
С давних времён коренное население имело собственные властные структуры на острове, однако англичане не видели в этом особой целесообразности. В 1811 году они по сути упразднили местный совет – Университу, вместно которого было назначено гражданское правительство, а к 1813-му и военная комендатура. Британцы сознательно инициировали волну эмиграции – мальтийцы потянулись в Египет и страны Магриба. Кроме того, Объединённое Королевство приложило много усилий, чтобы разорвать вековые связи с Сицилией – оттуда перестали завозить зерно, все товары стали преимущественно поступать из самой Англии, даже епископы Мальты были отделены от епископата Палермо (безусловно, не без участия папы). Островное общество начало раскалываться по языковому признаку – интеллигенция старой итальянской "закваски" с пренебрежением относилась к новой проанглийской формации мальтийцев. Вскоре языковой вопрос перерос в конфронтацию, не утихали споры о том, какой из языков преподавать в школах – итальянский или английский. И тут англичане вспомнили про мальтийский язык и стали приветствовать его распространение, дабы хоть таким образом отодвинуть итальянский на второй план.
Всё это шло параллельно с позывами, возникающие у мальтийцев применительно к самоуправлению. Представители коренного населения периодически входили в законодательные советы, но так же периодически английские власти приостанавливали действие конституции, и борцам за власть приходилось начинать раскручивать процесс с самого начала. Но после Первой Мировой войны, когда Мальта в очередной раз истощилась и обнищала из-за резкой безработицы среди бывших портовых рабочих, проблемой власти озаботилась уже "верхушка" местного общества. Было созвано Национальное Собрание, целью которого было учреждение новой Конституции. Беспорядки 1919 года, когда четверо восставших были убиты солдатами, ещё болше ускорили процесс, и в 1921 году Конституция была принята. Кроме того, было создано местное независимое правительство, которое решало все внутренние дела Мальты, а Британия ведала обороной, внешними связями и иммиграцией.
Закономерно, что раскол в обществе отразился на раскладе политических сил. Три основные течения представляли собой Националистическая партия, выражающая интересы проитальянски настроенных мальтийцев (итальянский язык, итальянская культура, католическиая церковь – вот их ориентиры) , сторонники "английского пути" – Конституционная партия (английский и мальтийский языки, британская культура) и Лейбористы – новички в мальтийской политике (обязательное образование, социальные программы, в общем, слуги трудового народа).
Нетрудно догадаться, кто оказался у власти – пробританцы. Нетрудно догадаться, чем это закончилось – церковь, поддерживавшая "итальянцев" вступила с властью в открытую конфронтацию. Новые беспорядки привели к отмене выборов, а в 1930 году вновь было приостановлено действие Конституции, но ненадолго. Очередные выборы заканчиваются убедительной победой проитальянских сил и церкви, но англичане опять отменяют Конституцию и, устав от этих дрязг, вводят прямое колониальное правление. Они постановляют, что отныне государственными языками являются мальтийский и английский, а итальянский наглухо перестаёт использоваться где бы то ни было на государственном уровне. Это постановление действует по сей день.
Общество толко начало возмущаться, как грянула Вторая Мировая, и внутренний раскол был подкреплён внешними обстоятельствами – Англия и Италия оказались по разные стороны баррикад. Активистов проитальянской партии высылают из страны, а остальные попросту замолчали.
Не хочется описывать тяготы и лишения Мальты времён этой войны, так как мальтийцы свято уверены в том, что им пришлось вынести больше других. Стоит только упомянуть, что враги даже не окупировали Мальту, ограничившись массированными авианалётами. В 1942 году король Георгий VI удостоил народ острова-крепости Георгиевского креста, изображение которого теперь красуется в левом верхнем углу мальтийского флага.
В самый разгар войны англичане пообещали восстановить независимое правительство, что и сделали по её завершении. Сильнейшая разруха, безработица усилили профсоюзы и привели в 1947 году к власти лейбористов. Кстати, женщины впервые получили право голоса. Политические ссыльные стали возвращаться на родину, а местные жители влились в новую волну эмиграции – наверное, самую массовую в истории Мальты. В основном, люди уезжали в Автралию, где на сегодняшний момент число мальтийцев не уступает, собственно, Мальте.
Националистическая партия, которая до войны отстаивала интересы проитальянски настроенных слоёв общества, стала всё больше потворствовать англичанам, а Конституционная партия самораспустилась. Политическую свистопляску продолжили Лейбористы, которые то просились присоединиться к Великобритании, то настойчиво требовали независимости.
В итоге было решено инициировать переговорный процесс с Англией о независимости. В 1964 году представители партий съехались в Лондон на конференцию, посвящённую этому вопросу. В результате очередного спора лейбористы отозвали своих людей, а Националисты, возглавлявшие в то время правительство, достигли признания Мальты независимым государством. Страна получила статус доминиона в составе Британского содружества. Независимость была подтверждена референдумом. 21 Сентября английская королева стала королевой Мальты. В том же 1964 году Мальта стала членом ООН и Европейского сообщества.
Но лейбористы не могли смириться с тем, что их соперникам достались все лавры и они сделали следующие логические шаги. В 1970-е годы во времена премьерства их лидера Дома Минтоффа Мальта была провозглашена республикой, был учреждён номинальный пост Президента, а к концу десятилетия острова покинули британские военно-морские силы.
Конец 70-х и 80-е годы XX столетия стали годами конфронтации. Лейбористское правителство открыто строило коммунистическое общество на деньги СССР, полицейские порядки и пренебрежение правами человека переросли в борьбу с церковью, что глубоко христианское население ну уже никак не могло понять. Однако, слабая электоральная поддержка не мешала пребыванию лейбористов у власти – подтасовки на выборах стали нормой. В начале 80-х раскол в обществе достиг неимоверного по мальтийским меркам размаха – люди перестали здороваться друг с другом, если они сторонники разных партий. И премьер Дом Минтофф стал понимать, что время лейбористов уходит, так не лучше ли уйти с почётом, чем стать жертвой нападения или иной расправы. Он назначил своим преемником слабого политика – Кармену Мифсуда Бонничи, а сам отошёл от дел в парламент. Стоит сказать, что Мальта, несмотря на ввод поста президента, осталась парламентской республикой, так что смена лидера партии автоматически стала сменой премьера.
Следующие выборы в 1987 году привели к победе националистов во главе с Эдди Фенеком Адами. На "остатках былой роскоши" и политическом энтузиазме Мальта преодолела рубеж десятилетий и вошла в 90-е процветающей страной, но затем экономическая ситуация стала резко ухудшаться – cоветские кредиты прекратились, минеральные ресурсы на Мальте отсутствуют, крупного производства, за исключением доков, нет, так что правительство сделало упор на туризм, вступление в ЕС и новую налоговую политику – националисты ввели 15% VAT (по-нашему НДС – налог на добавленную стоимость). Идея вступления в Евросоюз была резко раскритикована лейбористами, которые справедливо считают это угрозой для мальтийских рабочих (так как по действующему законодательству на Мальте не могут работать иностранцы) и мальтийского государства (так как по правилам ЕС госсобственность должна быть демонополизирована и приватизирована, а в крохотной стране практически все отрасли монополизированы государством – от связи и энергетики до аэропортов и банков). К выборам 1996 года недовольство налоговой политикой в обществе достигло своего апогея. Лейбористы заявили, что в случае победы отменят VAT, и это было разумное заявление – их финансово поддержали многие бизнесмены. В итоге они победили на выборах, но перевес был ничтожным – одно место в парламенте.
Новый премьер Альфред Сант и впрямь отменил злополучный налог, но вместо него ввёл два новых, ибо страна иначе просто не могла наполнять свой бюджет. Помимо этого было отозвано заявление из ЕС, а также выросли коммунальные платежи, в общем, общество в очередной раз разочаровалось в новой власти. Через два года, в 1998-м новое правительство похоронил не кто иной, как отец всех лейбористов – Дом Минтофф. В результате обсуждения проекта Коттонера, выдвинутого Сантом, он поддержал националистов, которые возражали против этого. Сант, заявивший ранее, что если проект не пройдёт, он будет расценивать это как недоверие правительству, был вынужден сдержать слово и объявить досрочные выборы. Националисты победили с разрывом в 4 голоса, а Мальта в те сентябрьские дни 1998 года просто стояла на ушах от радости (см. рассказ Сергея Зыкова, которому довелось стать очевидцем тех событий).
Националисты вновь ввели VAT, но не отменили лейбористских надбавок. Вновь захотели в ЕС, и под этим соусом уже распродали половину государственной собственности – от одного из двух основополагающих банков (Mid-Med Bank) до единственного в стране аэропорта.
