Происхождение Норвегии. Достоверно, что первые поселенцы, оттеснившие кочевые финские племена к северу, далеко за пределы их прежнего распространения, были предками теперешних обитателей Норвегии и принадлежали к отдельному скандинавскому племени, родственному датчанам и англам. Относительно того, как произошло это заселение, мнения расходятся. Мунх и учёные его школы утверждают, что Норвегия заселялась с севера и что затем поселенцы основались на западном берегу и в центре.
Позднейшие историки, напротив, предполагают, что заселение происходило с юга на север — мнение, подтверждаемое археологическими раскопками. Из древних саг можно заключить, что в отдаленные времена норвежцы занимали область от южной части залива Вике до Дронтгейма, прежн. Нидаросе, но, подобно своим соседям, готам и шведам, не образовывали сплоченного политического целого. Население распадалось на 20 — 30 отдельных групп, называемых fylke (народ).
У каждого фюлка был свой король, или ярл, за исключением тех случаев, когда военное счастье соединяло несколько фюлков под властью одного короля. В народе, однако, рано проявилось сознание необходимости выработать какое-либо право, которое регулировало бы взаимные отношения фюлков и препятствовало бы постоянным между ними распрям. Для этой цели несколько фюлков соединялись в одно общее собрание (thinp). Тинг созывался в определенном месте, в хорошее время года. На нем присутствовали все свободные члены общества, но дела решались особенными уполномоченными, назначаемыми каждым королем в отдельности и образовавшими верховное собрание, или верховный суд; в ряды их не допускались лица, находившиеся в зависимых к королю отношениях.
В позднейшие времена страна была разделена на четыре большие округа, каждый со своим отдельным тингом, со своими отдельными законами и обычаями; а именно: Frostatbing, заключавший фюлки, расположенные к северу от Согнефьорда; Gulathing, обнимавший юго-западные фюлки, и тинги Упланда и Вике, включавшие всю страну к югу и востоку от Центральной горной цепи и собиравшиеся сначала вместе в Ейдзатинге, но впоследствии округ Вике отделился и образовал отдельный тинг.
Внутри фюлка существовало разделение на herad (сотни); во главе герада стоял hersir, занимавший эту должность по наследственному праву и заведовавший гражданскими и религиозными делами округа. Короли, носившие название yngling, считались происходившими от бога (у некоторых фюлков они назывались ярлами) и являлись представителями фюлков во внешних делах и предводителями войск на войне, но их права находились вообще в большой зависимости от их личных качеств и от размера их личных владений; притом все наиболее важные дела решались самим народом, крестьянами (bonde), на тинге.
Крестьяне платили королю виру в случае нарушения ими мира и приносили королю добровольные дары. Если король «водворял насилие вместо права», тогда всем обитателям фюлка посылалась стрела в знак того, что короля следует схватить и убить. Если убить не удавалось, короля навеки изгоняли из страны. Права на престол имели, наравне с законными, и незаконнорожденные дети, происхождение которых доказывалось испытанием железом.
Древненорвежское общество состояло, таким образом, из двух сословий: князей и свободных поселян, или крестьян. В строгой подвластности им находились несвободные люди, или рабы, с которыми они обращались, однако, не сурово. Это были, большей частью, пленники. В земной жизни они зависели вполне от произвола своих господ, а по смерти не допускались в Валгаллу, куда принимались только свободные люди, умершие в бою. Два свободных сословия не составляли обособленных друг от друга каст. Звание крестьянина считалось почетным. Поступление на службу к королю считалось позорным для крестьян и налагалось в некоторых случаях в виде наказания.
Король был наиболее крупным землевладельцем и своими землями управлял с помощью лиц, называвшихся armadr. При дворе короля жил отряд воинов; это были отборные, отважнейшие люди, называемые домашними людьми. Они находились в зависимости от короля, почему их не причисляли к самостоятельным людям, хотя они пользовались полной личной свободой. Занятиями древних норвежцев были война, грабительские набеги, военные упражнения и охота. Они устраивали пиры, на которых присутствовали и женщины, любили веселиться, но в то же время жаждали славы умереть геройской смертью. В сражения ходили даже женщины. Вера в судьбу, которой не может избежать никто, возвышала отвагу норвежцев. Они верили, что победу решает Один и потому смело шли в бой.
В связи со скудностью почвы, с жаждой славы и обогащения, увеличивало страсть к экспедициям в чужие земли, так что уже в VIII в. норвежцы начали наводить ужас на соседние страны своими набегами. Когда в конце IX в. стали образовываться в Н. обширные государства, короли которых стесняли свободу отдельных округов, число уезжавших в дальние плавания ещё более увеличилось. Иногда пускались в поход, для завоеваний или грабежа, сами короли, желая прославить свое имя. Почетными назывались только те экспедиции, которые предпринимались под начальством князей, назыв. морскими королями. Различаются два периода экспедиций викингов: в первом норвежцы плавают за море небольшими отрядами, нападают лишь на берега и острова и удаляются домой при наступлении зимы; во втором периоде они собираются большими войсками, заходят далеко от берега, остаются на зиму в стране, которую грабят, овладевают ею, строят там укрепления, поселяются в них. Этот период начинается в некоторых из посещаемых викингами землях раньше, в других позже — в Ирландии в 835 г., в устье Луары — около того же времени, в Англии и по низовьям Сены — в 851 г.
Даже в нынешнюю Турцию заглядывали норвежцы, куда их привлекали богатства Константинополя, называемого ими Мюккльгордом. В конце IX в. Н. сплотилась в одно королевство, и с тех пор имеются более достоверные сведения о её судьбе. На зап. берегу Вика, теперешнего Христиансфьорда, находилась небольшая область Вестерфюльд, управляемая потомками королей, которые, по народному преданию, царили никогда в Упсале. Первый король Вестерфьорда, оставивший по себе память, был Гафдан Чёрный, который, отчасти благодаря семейным связям, отчасти путем завоеваний присоединил к своему королевству все области около верхней оконечности залива и простиравшиеся внутрь страны до оз. Мьезен. Гафдан рано умер, оставив десятилетнего сына, Гаральда Гарфагра (863). Последний продолжал начатое отцом дело, подчиняя своей власти соседних ярлов и королей и установляя в Н. единовластие. Он достиг успеха, но гордые родоначальники неохотно подчинялись королю, которому прежде были равны; очень многие знатные люди были изгнаны Гаральдом за сопротивление ему и поплыли искать себе новых земель. Позже всех была подчинена область, лежащая к Ю от Согнефьорда. Её вожди собрали значительное войско, но в жестокой битве при Гафурсфьорде победил Гаральд (885). Гаральд произвел полный переворот в экономич. и обществ. строе страны. Массы недовольных уничтожением старых вольностей выехали в Исландию, на Шетландские, Гебридские и Оркнейские острова. Отсюда они часто производили набеги на берега Н., но Гаральд победил их и поставил норвежских ярлов на островах. Гаральд под конец жизни изменил принципу единовластия: он разделил страну между своими сыновьями, каждому выделив по королевству, а потомкам женской линии дал по графству вместе с титулом ярла. Образовалось всего 16 королевств, связь между которыми Гаральд думал сохранить, объявив старшего своего сына Эриха старшим королем. Гаральд был ещё жив, когда Эрих сделал попытку утвердить вновь единую монархию и получил прозвище Кровавой Секиры за истребление братьев. Его суровый, тиранический характер способствовал оживлению реакции, возбужденной строгим управлением Гаральда. В год смерти последнего (936) на сцену появился младший его сын Гакон, рождённый от рабыни и отданный на воспитание Этельстану Английскому. Гакона выбрали королем после того, как он торжественно обещал крестьянам восстановить их древние права и вернуть им родовые земли. Эрих должен был уехать в Англию. Гакон Добрый исполнил данные им обещания.
Крещеный при дворе Этельстана, Гакон сделал попытку водворить христианство и в Н., но крестьяне резко отказались и упорно настаивали на том, чтобы король неуклонно исполнял языческие обряды, так что между ним и народом чуть было не произошёл разрыв. После Гакона целый ряд королей, из которых самые знаменитые — Олаф I Трюггвесон (995—1001) и Олаф I I Толстый (1015—1024), старались водворить христианство, выдерживая упорную борьбу с народом. Благодаря своим личным качествам, Олаф Трюггвесон стал любимым героем норвежской истории. Олаф II Толстый, прозванный по смерти святым и считающийся патроном Н., был правнук Гаральда Гарфагра. Он соединил под своей властью всю Н., построил вновь Нидарос, основанный Олафом Трюггвесоном и затем разрушенный, и сделал из него столицу государства. Он был ревностным христианином; вековое сопротивление народа новой вере было подавлено. Утвердив христианство, Олаф изменил законы страны согласно новым условиям жизни и составил церковное уложение. Могущественные роды, пользовавшиеся при его предках полной независимостью, должны были покориться ему. Он уничтожил наследственность должностей лендерменов и верзиров. Даже звание ярлов было уничтожено; ярлом стали называть ближайшего помощника короля на войне и в мирное время. При иных королях ярлы вступали в борьбу с королевской властью и получали громадное значение, что чаще всего случалось в малолетство королей. Соседние короли, шведский и датский, всячески старались вредить королю норвежскому. Хотя король шведский Олаф Любимый, вынужден был в конце концов примириться с ним по настоянию своих крестьян и даже выдать за него свою дочь, но Канут датский постоянно возбуждал против него мятежи и поддерживал инсургентов. Олаф воспользовался отъездом Канута в Рим, чтобы напасть на его государство, по Канут, вернувшись, прогнал врагов и в следующем же году сам поплыл в Н. Народ, раздраженный против Олафа за его своевольное управление, присягнул Кануту. Олаф вынужден был бежать и нашёл приют у Ярослава в России. В 1029 г. он собрал войско и поплыл в Н., но при Стиклестаде его встретило норвежское войско, в три раза более многочисленное, и он был убит. Канут назначил наместником в Н. своего сына Свенда; но невыносимые притеснения, которые норвежцам пришлось терпеть под датским игом, возбудили их раздражение, и все с горьким сожалением вспомнили об Олафе. Те самые люди, которые убили Олафа, привезли из России его десятилетнего сына Магнуса (см. соотв. статью) и провозгласили его королем. Свенд бежал в Данию, с которой был заключен договор: Магнус должен был стать королем Дании после смерти Гардиканута. Когда последний умер, власть Магнуса была действительно признана в Дании. Он назначил своим наместником Свена, но через год Свен отказал ему в повиновении. Магнус одержал победу в нескольких сражениях, но, после победы в большой битве на о-ве Зеландии (1047) был убит. Преемник его, Гаральд Суровый, вел непрестанные войны с датчанами: его называли северной молнией, губителем датских островов. Он увлекся надеждой завоевать Англию, поплыл туда и погиб. После этого наступило более миролюбивое царствование Олафа Спокойного, который правил Н. мирно 27 лет. В его правление Н. достигла значительного благосостояния.
После смерти Олафа, в 1095 г., Н. вновь разделилась на два государства, и опять возникли бесконечные распри, пока один из королей, Магнус Барфуд, не стал вновь государем объединённой Н. Он совершил экспедиции в чужие страны, покорил о-ва Гебридские и Оркадские и английский о-в Мэн и пал в Ирландии в 1103 г. Ему наследовали сыновья его, Эрих и Сигурд. Первый мудрым управлением способствовал мирному присоединению к Н. новых областей, строил церкви, монастыри и т, д. Сигурд напротив того, отличался отважным, беспокойным духом древних викингов. В 1107—1111 г. он предпринял крестовый поход в св. Землю и вернулся со множеством награбленных сокровищ. В Иерусалиме он обязался перед патриархом устроить в Н. епископство и установить церковную десятину, что и было им исполнено. После его смерти (1130) начинается длинный период междоусобных войн. Государство иногда раздроблялось между несколькими государями, иногда соединялось под властью одного. Духовенство сумело воспользоваться смутным временем, чтобы расширить свои права и привилегии. Это значительно ослабило королевскую власть, которая в Н. никогда не могла получить такого большого значения, как в остальной Европе, потому что права норвежского народа были весьма обширны, и он упорно отстаивал их, защищаясь от всяких попыток подчинить его. Аристократия норвежская все более и более отдалялась от народа и после введения христианства начала сближаться с духовенством, стремясь, совокупно с ним, сосредоточить в своих руках управление страной. В 1161 г., в царствование Гакона Гардабрайта, Н. посетил папский легат, который заставил признать запрещение браков священников и ввел разные другие реформы. В Бергене он помазал на царствование 8-летнего Магнуса, избранного королем в 1162 г. Магнус происходил от Гаральда Гарфагра по матери; церковь, освятив его наследственные права, дала возможность целому ряду потомков королевских дочерей предъявлять притязания на норвежский престол. Король Магнус в 1174 г., по убеждению Ейстейна, архиепископа нидаросского обнародовал закон, называемый грамотой Золотого пера и предоставлявший норвежскому духовенству очень большие права. Магнус, называвший себя в этой грамоте королем Божией милостью, обещал установить десятину в пользу церкви, отказался от всякого вмешательства в выборы епископов и других церковных сановников и предоставил архиепископу нидаросскому и его духовным советникам преобладающее влияние в решении вопроса о том, которому из сыновей или родственников короля должна быть отдана корона. Таким образом назначение короля народным собранием было заменено в Н. влиянием духовенства и коронованием. Объяснялось это тем, что каждый король получал Н. как бы в лен от св. Олафа. Такого нарушения своих прав народ не мог спокойно вынести и восстал под предводительством Эйстейна Мейла, называвшего себя внуком одного из норвежских королей, Гаральда Гилле. Возникла борьба между двумя партиями, из которых одна называлась Березоногой (биркебейнеры), а другая Кривожезловой (баглерами), от кривого епископского жезла. Березоногие противились расширению прав духовенства и отстаивали права народа, а кривожезловые были клерикалами. Борьба продолжалась более столетия и послужила причиной ряда переворотов. Биркебейнеры были уже близки к гибели, когда во главе их стал бывший священник Сверри, исландец по происхождению, выдававший себя за сына короля Сигурда Мундса. В 1184 г. Магнус был убит, а Сверри избран королем. Царствование его является новой эпохой в истории Н.; он нанес решительный удар обоим союзникам — духовенству и аристократии — и утвердил демократические начала, на которых опиралось норвежское государство. Он уничтожил могущество дворянского сословия, назначив для управления страной новых лиц, зависевших исключительно от него; титулы сохранились, но они представляли теперь не более, как пустой звук. Он уничтожил также преобладание духовенства на том основании, что король получает свое звание от Бога и властвует над всеми своими подданными. Духовенство восстало против него, папа Иннокентий III отлучил его от церкви, все епископы выехали из Н., но Сверри оставался непреклонен. Если ему не удалось довести дело централизации до конца, то лишь потому, что ему приходилось бороться все время не только с внутренними, но и с внешними врагами. Борьба продолжалась и после его смерти (1202), как при его сыне Гаконе, так и во время наступившего за тем периода междуцарствия, когда биркебейкеры назначали одного короля, а духовная партия — другого, пока побочный внук Сверри, Гакон, не был признан королем обеими парнями на собрании в Бергене, на котором присутствовали высшее духовенство, ярлы и крестьяне. Наступил для Н. период мирного развития. Гакон не согласился признать грамоты Золотого пера, но в то же время он выступил в качестве примирителя между крестьянами и духовенством. В деле юрисдикции духовенству была предоставлена полная независимость от гражданского суда; оно избирало своих сановников без королевского вмешательства, а церковные имения были объявлены свободными от воинской повинности. В благодарность за то духовенство помогло Гакону покорить почти всю Исландию и Гренландию. Сын его Магнус VI вступил на престол (1263) уже не по выборе на тинге, а по желанию отца, предложившего народу присягнуть ему на верность перед предполагаемым походом в Данию и обнародовавшего в 1257 г. закон о престолонаследии, уничтожавший влияние епископов на это дело и предотвращавший раздробление государства на части. Магнус поддерживал спокойствие внутри государства и мир с соседями и заслужил название Улучшителя законов (Laegebaetr); он установил общий закон для всего королевства, положив в его основание старое законодательство страны, гулатинг, фростатинг и т. д. Наказания были смягчены, установлены были более точные правила престолонаследия, совершенно устранившие выборы короля. Существенные перемены, произведенные в госуд. строе, заключались в увеличении значения королевских служилых людей и возвышении власти самого короля.
Король Гакон (1319) уничтожил совсем звание лендерменов, не встретив никакого сопротивления: лендермены перестали быть вождями народа, представляя лишь крупных свободных землевладельцев. Н. осталась страной крестьян — мелких землевладельцев. Гакон умер без наследников мужского пола, и так как по матери малолетний шведский король Магнус Эрихсен был внуком Гакона, то норвежцы избрали его своим королем: престол Н. перешёл в шведскую линию, причем обе страны сохранили свои законы и свои верховные советы. В Н. было 4 местных совета (Orething) и один общий, собиравшийся большей частью в Бергене. Более крупные города имели собственное самоуправление.
С этого времени история Н. нераздельно связана с историей других скандинавских государств и утрачивает самостоятельное значение. Н. идет на буксире Швеции, участвуя, между прочим, в войнах Швеции с Ганзой, усиливших господство последней и задержавших на долгое время развитие норвежской торговли. В Н. вся власть сосредоточивалась в руках чиновников; не было ни аристократии, ни постоянного народного собрания, которые могли бы оказать им противодействие, хотя крестьяне и города сохраняли свои исконные вольности. В 1349 г. разразилась чума, унесшая более трети населения страны. Норвежцы настоятельно требовали присутствия короля, и Магнус в 1350 г. прислал в качестве короля своего младшего сына Гакона, 12-ти лет. В 1376 г. шведский государственный совет, по прекращении мужской линии царствовавшей династии, выбрал королем четырёхлетнего Олафа, сына норвежского короля Гакона и жены его Маргариты, причем Маргарита была назначена регентшей. Вслед за тем и Ганза признала датским королем Олафа. Таким образом, все 3 скандинавских государства соединились в одно. Когда Гакон норвежский умер в 1380 г., то Маргарита была признана норвежской регентшей. Но власть её в Дании и Н. была очень слаба. В 1387 г. Олаф умер, и как датский, так и норвежский сеймы избрали Маргариту королевой, а в 1388 г. и шведы избрали её королевой шведской. Избирая Маргариту, норвежский сейм признал её наследником внука её сестры, Эриха Померанского. В 1396 г. (июль) датский и шведский сеймы обещали, что Эриху по достижении совершеннолетия будет отдано управление их государствами и что скандинавские государства не будут вести войны между собой. Чтобы упрочить положение своего наследника, Маргарита созвала государственные советы всех трёх королевств в Кальмаре; они в июне 1397 г. выработали закон, наз. кальмарской унией. На основании его Дания, Н. и Швеция должны были иметь всегда одного короля, избираемого из династии Эриха по линии первородства; скандинавские государства не должны воевать между собой, а должны защищать друг друга при нападении врагов; договоры с иностранными государствами должны быть общие для всех трёх государств; объявленный мятежником в одном из них должен подвергаться преследованию и в двух других, но каждое из трёх скандинавских государства сохраняет свои особые законы. Кальмарская уния мало принесла пользы скандинавским государствам; они были вовлечены ею в политику завоеваний, которой придерживалась царствующая династия и которая принесла им много вреда. Н. должна была несколько десятилетий приносить жертвы для целей, ей совершенно неизвестных, платить громадные налоги для расходов на войны, чуждые её интересам. Короля норвежцы никогда, не видели, а его чиновники угнетали народ, вытягивали все соки из страны, заставляли брать по нарицательной цене монету дурной чеканки. Норвежцы просили прислать им наместника, если король не мог приехать сам; не имея ни аристократии, ни общего сейма, они нуждались в непосредственной заботе короля об их государственных делах — но на просьбы их не обращали внимания. «Нами правят иностранные жестокие фохты, у нас нет ни порядка в монете, ни наместника, ни даже печати, так что норвежцы должны бегать за своей печатью за границу», — так жалуются норвежцы в 1420 г. Отсюда происходило враждебное отношение к владычеству иноземных королей и возник целый ряд смут; народ отказывался подчиняться чужеземцам и энергически сопротивлялся всякого рода покушениям на местные законы и обычаи. Смуты в Дании дали норвежцам возможность отстоять свою самостоятельность и превратить унию в личную и равноправную (1450 г.). Каждое государство сохраняло свое отдельное наименование и свои законы, управлялось своими соотечественниками, имело свои отдельные финансы и казну. Выбранный норвежцами королем Карл Кнудсон уступил свои права королю датскому Христиану I. Решено было, что Н. будет иметь всегда общего с Данией короля; выбор короля должен происходить в Гальмштадте, и если король Христиан оставит по себе сыновей, то они должны прежде всего подвергнуться избранию. С этих пор у Н. были до 1814 г. общие короли с Данией. В течение всего XV в. и до 1536 г., когда вольности Н. были окончательно подавлены, норвежцы не переставали волноваться и возмущаться против всякого посягательства на их права. Датских королей они признавали только после долгих колебаний и сопротивления. Особенно возмущало норвежцев то обстоятельство, что наиболее важные и старинные их колонии, Оркнейские и Шетландские о-ва, были отданы Христианом I в 1468 г. в залог шотландскому королю и с тех пор не были выкуплены, так что остались во владении Шотландии. Постоянно происходили вооруженные восстания против чужеземцев. После того, как датский король Христиан II, изгнанный из Дании и поддерживаемый Н., был взят в плен датчанами и низложен, датский ригсдаг в 1536 г., вопреки Кальмарской унии, обратил Н. из равноправного члена союза в подвластную провинцию. Уничтожены были отдельный норвежский сейм, отдельные армия и флот, отдельные финансы и пр. Уничтожен был верховный норвежский суд; все процессы решались в Копенгагене датскими судьями; там же рукополагались епископы, там училось юношество, посвящавшее себя государственной и церковной службе. Норвежские солдаты и матросы пополняли собой ряды датского флота и войска. Управление Н. было поручено датским фогтам, посылаемым датским правительством и совершенно самостоятельно распоряжавшимся в ней. Единственное, чего датчане не решились затронуть — это права на землю крестьян, «odelsret». Утрата политической самостоятельности подействовала угнетающим образом на развитие Н. Она как бы застыла на месте, в особенности после введения реформации, которая была водворена в Н. почта такими же насильственными путями, как и христианство. Торговля Н. была уничтожена всемогущей Ганзой; промышленность не развивалась. Как финансы страны, так и её население страдали от постоянных войн со Швецией, солдаты которой опустошали её пограничные области. При этом Швеция захватила три Н. области: Иемтланд, Герьесдален и Богуслэн. В умственной жизни водворился полный застой. Даже переписывание старинных рукописей прекратилось; можно, было думать, что норвежцы даже забыли читать, говорит один писатель. Но если в этих отношениях господство Дании оказывало неблагоприятное действие на Н., зато в других оно действовало благодетельно, направляя жизнь Н. по тому руслу, по которому она начала идти, и укрепляя демократические начала, положенные в основание её государственного строя. Последние остатки феодализма исчезли в XVII в., а новая аристократия не могла образоваться ввиду отсутствия двора, отсутствия короля и постоянной смены чиновников, которые являлись пришлым элементом и не могли пустить прочных корней в стране. После уничтожения зависимости от Ганзы, в 1613 г., торговля Н. сильно развилась, а также судоходство, рыбный и лесной промысел, и население значительно увеличилось, причем весь прирост населения устремлялся в города, способствуя их процветанию. В конце XVIII в., когда Н. пришлось много перестрадать во время войн Дании с Англией, дух национальности и любовь к свободе проснулись у норвежцев. Английские крейсеры и флот на целые годы прервали сообщение между Данией и Н., и последняя уже тогда отделилась бы от Дании, если бы не привязанность к штатгальтеру принцу Августу-Христиану Гольштейн-Глюсбургскому, сумевшему своим управлением завоевать народную любовь. После его смерти, в 1809 г., мысль о восстановлении независимости проявилась вновь. Образовалось общество для блага Н., деятельно работавшее в этом направлении. Ему удалось в 1811 г., после долгого сопротивления со стороны датчан, основать в Христиании университет, благодаря которому Копенгаген перестал быть центром норв. культуры. С особенной силой заговорил дух национальной независимости тогда, когда норвежцы узнали, что датский король, вынужденный к тому Швецией, после упорной борьбы, уступил свои права на Н. шведскому королю, по кильскому договору 1814 г.
Кильский договор гласил следующее: «Н. должна принадлежать королю Швеции и составлять соединённое со Швецией королевство, а новый король обязывается управлять Н., как самостоятельным государством, по её собственным законам, вольностям, правам и привилегиям». Норвежские историки обращают особенное внимание на то обстоятельство, что не Дания уступила свои права на Н. Швеции, потому что у датского государства не было никаких прав на Н., которые оно могло уступить: Н. и Дания были братья-близнецы, составлявшие в правовом отношении равноправные части одной и той же монархии. Король Дании властвовал в Н. не по чьей-либо чужой воле, а в силу древнего наследственного закона Н. Он мог распоряжаться ею, как её законный государь, но только в пределах законности, следовательно, он не имел права передавать её кому-либо без её согласия. Он мог сделать только одно — отказаться от престола, и тогда Н. получала право на самостоятельное распоряжение своей судьбой. В силу таких соображений норвежцы воспротивились кильскому договору. Правителем Н. был в то время принц Христиан-Фридрих, 28-летний человек, решительный, энергичный. Убедившись в непоколебимой решимости норвежцев не допустить обращения страны в шведскую провинцию, принц созвал высших сановников Н., сообщил им все документы касательно шведско-датского соглашения, объявил себя регентом на время междуцарствия и пригласил норвежцев избрать представителей на сейм в Эйдсвольде, уполномоченный выработать новую конституцию. После этого войска и гражданская гвардия на площади торжественно поклялись защищать самостоятельность Н.: эту клятву повторили за ними народ и принц-регент, присягавшие в церквах. Произведены были выборы в национальное учредительное собрание. 10 апреля собрание было открыто, и в комитете из 15 лиц, под председательством Фальзена, выработан был законопроект конституции, принятый затем в общем собрании. Вот основные его положения: Н. образует свободное, независимое и нераздельное королевство. Законодательная власть принадлежит народу, который отправляет её через посредство представителей. — Обложение налогами составляет исключительное право представителей народа. — Право объявлять войну и заключать мир принадлежит королю. — Судебная власть отдельна от законодательной и исполнительной. — Свобода печати. — Евангелическо-лютеранская вера признается государственной религией, но допускается полная свобода религии; только иезуитам не разрешается вступать в пределы государства; не допускаются также монашеские ордена и евреи. — Король может, за выдающиеся услуги государству, давать ордена, но он не имеет право возводить в какое-либо звание или чин, не связанные с должностью, занимаемой данным лицом. Никакие личные и наследственные преимущества не могут быть никому предоставляемы. Это было подготовление к полному уничтожению дворянства, так как дворянство наследственное обращалось в личное. Фальзен заявил при этом, что, не желая иметь, даже по имени, какого-либо преимущества перед своими согражданами, он за себя и своих потомков отказывается от своего дворянства и от всех связанных с ним преимуществ. — Королю предоставляется veto suspensivu m, но не absolutum. — Король не имеет права принимать какой-либо другой короны без согласия 2/3 стортинга. — Король должен жить внутри теперешних пределов государства. 19 мая 1814 г. был избран единогласно королем Н. принц-регент Христиан-Фридрих. Шведское правительство не подчинилось решению норвежского народа; шведскому войску было приказано выступить в поход, чтобы овладеть Н. Сделаны были со стороны иностранных держав попытки уладить дело дипломатическим путем, но они не привели ни к чему. Норвежскими войсками руководили неопытные люди, вследствие чего норвежские солдаты стали вскоре терять уверенность в победе и говорить об измене. С другой стороны, шведский наследный принц Карл-Иоанн действовал с крайней осторожностью и, после долгих колебаний, согласился вступить в непосредственные сношения с норвежским народом, вести переговоры с ним, как со вполне независимой нацией. Предложение было принято; морская конвенция подписана 14 августа, а кильский договор уничтожен самим шведским правительством. Король Христиан созвал стортинг на 7 октября 1814 г. Во время прений все более и более выяснялась необходимость объединения, так как Н. оказывалась не в силах продолжать дорогостоящую борьбу. Король Христиан передал собранию послание, в котором окончательно отрекался от данной ему власти и освобождал Н. от присяги. Для переговоров со стортингом относительно соединения Н. со Швецией были посланы шведские комиссары, с инструкцией выказывать возможно большую предупредительность и уступчивость. Был выработан следующий договор: Н. образует свободное и самостоятельное королевство, имеющее общего со Швецией короля. Во всех собственных делах Н. должна управляться самостоятельно, а в общих пользоваться равным со Швецией влиянием. Та же идея лежала и в основании устройства внешних отношений. Н. должна была иметь свое собственное управление внешними делами, но внешние дела, касавшиеся обоих государств, должны были решаться в соединённом норвежском и шведском госуд. совете, согласно принципу: равное влияние или полное равенство. Н. могла, в лице двух членов государственного совета, состоявших при короле, участвовать и в шведском государственном совете всякий раз, когда в нём обсуждался вопрос, имевший государственное значение. В таком случае для решения его требовалось и согласие норв. правительства. Лишь тогда, когда комиссары согласились от имени короля на поставленные стортингом условия соединения, стортинг принял отставку короля Христиана и избрал Карла XIII конституционным королем Н. не в силу кильского договора, а в силу норв. конституции. Кронпринц передал письменную присягу короля «управлять Н. согласно с её конституцией и её законами»; члены стортинга, со своей стороны, принесли клятву в верности конституции и королю, и прения закончились полной достоинства речью президента, в которой он выражал надежду, что священные узы, соединяющие оба народа, увеличат общую пользу и безопасность и что «день соединения будет праздноваться нашими потомками». Прекрасным надеждам не суждено было осуществиться. Швеция стала преследовать излюбленную свою идею — покорение Н., а Н. отстаивать свою самостоятельность. В первое время шведы горячо радовались соглашению с Н.; большинство было убеждено, что Н. уже завоевана, другие надеялись на добровольное слияние обеих народностей. Но так как дело не шло на лад, то в Швеции начали зарождаться недовольство и разочарование. Первое столкновение Н. со Швецией вспыхнуло в 1815 г., когда стортинг уничтожил дворянство и наследственные привилегии. Карл-Иоанн не согласился с постановлением стортинга. Закон прошёл через троекратную вотировку и стал обязательным без санкции короля, что страшно возмущало последнего. Один угрожающий рескрипт посылался в стортинг за другим; делалась даже попытка ограничить свободу печати, угрожали вмешательством иностранных держав, но демократическая Н. поставила на своем. В том же духе продолжали народные представители Н. действовать и дальше. Король предложил, в 1824 г., целый ряд ограничительных изменений в конституции. Все эти предложения были отвергнуты стортингом. Большие затруднения создавал вопрос о внешнем представительстве Н. После ряда все обострявшихся переговоров в 1836 г. установлено было, чтобы норв. член государственного совета «присутствовал» всякий раз, когда обсуждаются общие дипломатические дела; при обсуждении чисто норв. дел он высказывал свое мнение, но голос его не имел решающего значения. Такая уступка никого не удовлетворила. Созвано было несколько unionskomit e для обсуждения этого вопроса и пересмотра акта соединения; но пересмотр встретил неблагоприятное отношение в норв. стортинге. Июльская революция ещё раньше подействовала оживляющим образом на демократические стремления Н. В 1836 г. уничтожен был последний поземельный налог. В 1838 г. преобразовано было сельское самоуправление, влияние на него администрации было устранено. Отвергнуты были в 1839 г. предложения правительства заменить задерживающее королевское veto абсолютным, ограничить право стортинга на натурализацию и т. д. В 1842 г. стортинг решил, что при натурализации иностранцев в Н. не требуется санкция короля. В 1840-х же годах возникла и борьба за штатгальтерство. § 14 конституции определял, что штатгальтером в Н. мог быть безразлично норвежец или швед. Вскоре норвежцы почувствовали все неудобство этого постановления и начали просить об уничтожении должности штатгальтера. Карл XV, при своем вступлении на престол в 1859 г., обещал исполнить их желание, но шведский ригсдаг воспротивился этому, и король подтвердил решение ригсдага. Это страшно возмутило норвежцев; стортинг протестовал против вмешательства шведского ригсдага в чисто норв. дела. Так как ригсдаг в своем адресе к королю предлагал пересмотреть конституцию, с целью расширить сферу вопросов, рассматриваемых общим советом, а следовательно, увеличить верховную власть Швеции, то стортинг протестовал и против такого рода пересмотра конституции, нарушающего её основное начало — равноправность. Тем не менее unionskomit e был созван и постановил учредить новый союзный совет, а с ним и общих министров для обоих государств, с общей конституцией, стоящей выше отдельных конституций того или другого королевства, и с общим кругом действий, очень обширным и обнимающим наиболее значительные вопросы, касающиеся обеих наций. Стортинг продолжал стоять за прежнее положение дел, но за новое высказалось 17 голосов: это было первым указанием на то, что на столь стойких в прежнее время норвежских чиновников нельзя было уже опираться во время борьбы с правительством за самостоятельность. По вступлении своем на престол в 1872 г. король Оскар II сумел расположить в свою пользу норвежский стортинг разными уступками, так что последний согласился на преобразования таможенного дела (1874 г.), на введение общей скандинавской монеты (1875 г.) и т. д. В 1880 г. борьба вновь разгорелась.<
